Ноги постоянно затекали. Он не привык столько лежать! От невыносимой, тоскливой скуки хотелось пить, и он пил из кувшина, который кто-то оставлял рядом с его ложем, покуда не начинало булькать в животе. Хорошо еще, что дорогу до отхожего закутка он мог преодолеть сам, без посторонней помощи.

В соседней комнате снова раздались голоса, и лежащий привычно насторожился. Он надеялся уловить что-то важное для себя, но разговоры по-прежнему велись об охоте, обеде, погоде. Непривычный говор уже не резал ухо.

Буря бушевала уже неделю. Злые ранние бури, предвестницы осени, набрасывались на побережье каждый год, будто остервенелые. Рвали с корнем кусты, ломали деревья, сносили крыши у домов – и улетали, бросив потрепанную добычу, едва на горизонте показывались разбухшие дождевые тучи. Вот в таком буйстве ветра и волн и оказались запертыми... кто? Враги? Друзья? Потерпевшие?

Все, что он знал о них: их корабль потерпел крушение. И они... его мысли путались. По щеке снова поползла непослушная слезинка. Он ослеп, ослеп, совершенно ничего не видит, и никто не может помочь ему. Эти виноватые голоса, разъясняющие, что сочетание магии и испуга дало необратимый эффект... эти гулкие заклинания в темноте, отчаянные попытки как-то помочь ему, эти тихие слезы одной из тех... когда она осознала раньше него, что эта темнота будет отныне навеки.

Ему не хотелось умереть, или что там полагается хотеть в отчаяньи? Убить виновных? Но они не хотели причинить ему зла. На это у него соображения хватало. Нелепая случайность. Больше всего на самом деле ему хотелось домой. Туда, где все знакомо даже на ощупь. Где он тысячу раз пробирался безлунными ночами по коридору и лазал на чердак. Где он не заблудится, не ударится незрячим лицом с разбегу о стену, не упадет на случайной выбоине в полу.

Возможно, в первые дни он еще надеялся, что дома его могут вылечить. Но бесплодные старания магов ничего не оставили от этой надежды. Оставалось только ждать – и учиться жить в новом мире.

Он спустил ноги с ложа. Камни под босыми ногами казались ледяными. От моря тянуло изрядной сыростью, грохотал прибой. Первый шаг всегда давался с трудом. Не получалось держать равновесие, потому что руки инстинктивно поднимались и начинали шарить в воздухе, ища опору или препятствие. Потом он заставлял себя опустить вскинутые ладони и шагал почти нормально, только медленно.

Голоса приближались. Кто-то заметил его, судя по встречным шагам. Он отметил, как обострился за последние дни слух и невесело усмехнулся. Так и должно быть, говорят.

– Ты уже проснулся? – этот нежный голос, рыдавший недавно над его судьбой, он готов был слушать бесконечно.

– Ну а что мне... – хмуро пожал он плечами. – Я же не больной... в общем-то.

– А у нас тут чай и супу немного... – в голосе была не вина, не горечь – в нем был такой искренний, солнечный интерес к нему, что улыбка невольно раздвигала губы.

– Супу бы... я поел, – он постарался, не горбясь и не взмахивая нелепо руками, дойти до стола, примостившегося у стены. Получилось сносно – об лавку он все-таки стукнулся коленом, но никто этого не заметил.

Сел осторожно, покачивая лавку. Третьего дня она чуть не опрокинулась под ним из-за того, что он плюхнулся на самый край. Но в этот раз все было нормально. Перед ним что-то стукнуло о доски, запахло моллюсками и хлебом.

– Буря скоро кончится. Еще не больше трех дней, – высказался он, прислушившись к звукам снаружи. – После нее дожди начнутся и нужно будет уходить, а то пещеру затопит совсем. Море во время дождей поднимается локтей на сорок.

– Мы отведем тебя домой, – сказала девушка, к которой он испытывал непреодолимую симпатию.

– Не стоит. Достаточно вывести меня на берег у причалов. Я не думаю, что наши... встретят вас радушно. И это не только из-за меня.

– Мы знаем. Нас уже в одной деревушке обстреляли, – сказал тот колдун, который пытался лечить его.

– Да, они наш корабль повредили, а мы не сразу поняли, что у нас течь, – горько добавила еще одна девушка, судя по голосу – помладше первой.

– Вы же колдуны, – слепой пожал плечами. – Это всяк видит, вот и оберегаются. А что еще делать? Колдуны нам враги.

– Наверное, мы не те колдуны, которые враги, – неуверенно сказал еще один голос. Звонкий, словно песню поет, а не говорит, но при этом явно мужской.

– На вас это не написано, – пленник зачерпнул суп и некоторое время молча насыщался, хотя аппетита не было совершенно. Но он знал, что есть надо, надо... чтобы остаться живым, чтобы вернуться домой.

– А если мы с тобой придем, нас ведь не перестреляют на подходе? – раздумчиво спросил хриплый бас.

– Вы что? – слепой дожевал лепешку и вскинул голову. – Думаете, что меня не ищут? Да я уверен, что нам до причала не дадут дойти. Прямо тут, среди камней повяжут. Поэтому вам лучше в пещере отсидеться, а я пойду. Когда меня заберут... ну... вы это ведь увидите? Тогда уходить. В другую сторону, к Кривому мысу.

– Нам не надо... уходить! – сердито сказал самый детский голосок. – Нам надо с вашими поговорить. Мы ищем что-то важное! Очень важное!

– Ну, тогда вы плохо начали, – у него не было сил жалеть их. Все силы уходили на то, чтобы не жалеть себя. Не кататься по полу с отчаянным щенячьим визгом. – Вряд ли наши вам помогут.

– Мы все-таки попробуем, – твердо сказал женский голос. – Другого пути нет, ведь наш корабль вернется еще не скоро.

– Ваш корабль? – слепой удивленно повернулся на голос. – Но вы сказали, что он затонул?

– Магические корабли не тонут... навсегда. Точно так же как разумные не умирают навсегда. Он вернулся в свой порт, но капитан тотчас же отправится нам на выручку. Однако, это займет некоторое время.

– Разумнее всего вам оставаться тут до его прихода, – после супа снова потянуло в сон, и он подпер голову руками. Ну надо же, совершенная чернота, хоть бы проблеск света, хоть бы силуэт или тень разорвала эту беспроглядность!

– Мы не враги! – снова колдун-лекарь. – И прятаться не будем. И за то, что с тобой случилось... готовы отвечать.

– Ну, вас накажут, и все, – слепой зевнул. – У нас законы строгие. Вы напали...

– Расскажи про ваши законы, – попросил милый голосок.

– Не нападать, не убивать, не брать чужого, вот и все, – он пожал плечами. – У вас не так, что ли?

В памяти сами собой возникли строки, которые распевали еще малышами в школе: «Убийца, обманщик, насильник и вор покинут предел обитаемых гор...». Он тихо пропел их.

– А кто следит за выполнением законов? – бас закашлялся и шумно отхлебнул свой чай. Долетел запах распаренных трав. Обоняние тоже обострилось за последние дни.

– Стражи, – недоуменно ответил слепой. – А у вас разве не так?

Ответом ему было напряженное молчание. Кто-то сдавленно ойкнул, явно прикрывая рот ладошкой.

– Нет, у нас правят князья и короли, – ответил после паузы колдун. – А кто такие ваши Стражи? Или это тайна?

– Ну, какая уж тайна, если вы сами скоро их увидите. Стражи – это воины, которых обучают с детства, – голос невольно зазвенел близкими слезами. – Они сильные, ловкие и справедливые. Они всегда появляются там, где что-то случилось. Очень быстро. Но они не колдуны. В нашей долине нет колдунов. Стражи не только судят, они спасают, помогают... например, если кто-то в горах пропал. Все слушаются Стражей, советуются с ними.

– А если кто-то нападет на Стража? Например, преступник? Который не захочет... покинуть предел?

– Это почти невозможно, – слепой стукнул кулаком по столу. – Стражи очень сильные и... умные. Они всегда разгадывают любые хитрости и действуют осторожно и четко. Ну и, конечно, на опасную банду в одиночку не кинутся.

– Ясно... – пробормотал кто-то из чужаков. – Вполне очевидно, что при таких возможностях... справедливость извне...

– А Стражи живут с вами? Ну, прямо в городах или поселках? Женятся? – в певучем голосе послышалась какая-то вкрадчивость.

– Нет. Не живут, – покачал головой слепец. – Может, когда старятся, но про это я не знаю. А во время службы все Стражи живут в своих башнях. Их у нас тысячи повсюду. Между башнями есть быстрая связь... собирать отряды. А на ком они женятся... про это только легенды есть: как девушка в Стража влюбилась, да не отличила его среди прочих. Или про то, как мать у Стража родимое пятно увидела, как у сыночка пропавшего, и превратился Страж в орла.

– Ну, не могут же они не жениться, – хмыкнул бас. – Небось, женки в деревнях живут, язык за зубами держат, чтобы какие злыдни не прознали, заложников не взяли.

– Я не знаю... – слепой растерянно крутил ложку в руках. Такой простой аспект жизни почему-то никогда не приходил ему на ум. Стражам нельзя жениться? Почему? Но он... он уже ни когда не станет Стражем. Ох, мама расстроится...

– Оставьте парня, – сердито сказала девчонка с задиристым голосом. – Откуда ему знать, если это тайна?

– Но многие расы Анара мирно сосуществуют... – пробормотал колдун.

– У нас нет таких различий, подумай сам! Если бы орки плавали как рыбы, а гномы проходили сквозь стены, ты бы так спокойно к ним не относился. Твое спокойствие основано на том, что все разумные – существа из плоти и крови.

– Может быть, – колдун со вздохом поднялся. – Пойду, гляну сетку.

– Я с тобой! – подхватила женщина.

– И я! – протопала мимо стола задира.

– А я уложу его... – мягко произнесла та, которая... которую он успел увидеть своим последним взглядом на этот мир.

Если бы кто-то другой из чужаков предложил ему лечь, он бы возмутился. Но этот голос подчинил его полностью. Он был готов на что угодно, лишь бы поговорить с ней немного.

Холодная лежанка встретила его шорохом отсыревших шкур. Он попытался вспомнить, какого цвета были волосы у этой девушки, но в памяти возникали только огромные синие глаза. Он для нее, наверное, всего лишь мальчишка. Маленький и жалкий. Вот и возится. Нельзя дать ей понять, что она для него что-то значит, а то смеху будет. У нее, наверное, жених есть. Кто-нибудь из этих колдунов.

– А ты тоже колдунья? – заговорил он на отвлеченную тему, устраиваясь со скрещенными ногами на лежанке.

– Я-то? – казалось, она удивилась. – Ну, немного. Я пока только учусь.

– У тебя талант к колдовству? – ему стало по-настоящему интересно. Вдруг волшебным фокусам может научиться каждый?

– Да, конечно. Без способностей невозможно научиться. Просто ничего не выйдет. Вон, гномы, они не могут колдовать. Только чуть-чуть себе при охоте помогают. А магов у них нету.

– Да? А у нас в долине нет гномов, – пожал он плечами. – Вроде бы за Окружными горами живут разные расы. А у нас только люди.

– Ну-ну... – непонятно отозвалась девушка. – А у нас тут парочка гномов имеется. Жалко, что ты... – она оборвала себя.

– Нечего меня жалеть, – сердито мотнул головой слепой. – Я не пропаду. Наверное, теперь придется учителем стать... – вздохнул он.

– А кем ты собирался? – поинтересовалась девушка, шурша чем-то сухим. Наверное, разминала сушеные водоросли для супа.

– Разве вы не поняли? – изумился пленник. – Я ученик Стражей! У меня же панцирь! – и он зашарил по лежанке, отыскивая знакомый плетеный каркас.

Девушка молчала. Что-то в этой напряженной тишине насторожило незрячего.

– Эй, ты чего? – спросил он в темноту.

– Я? – она неестественно закашлялась. – Ничего. У тебя спина не болит, а? Ты так грохнулся тогда?

– Да ноет немного... – признался незрячий. – Глянь, что там?

– Сейчас... – прохладные пальцы коснулись кожи у лопатки. – О..ободрано тут сильно. Я позову кого-нибудь, ладно?

– Да не к спеху, – солидно одернул он свою рубаху. – Чего там... они рыбу ловят, вот вернутся и позовешь.

– А... ну ладно...—она немного подумала и спросила: – А ты какие-нибудь еще легенды про Стражей знаешь?

– Я знаю, только я рассказывать красиво их не умею. Ну, так, коротко могу.

– Расскажи коротко, – согласилась девушка. – Я пока тут водоросли накрошу в котелок.

– Ну, во-первых, есть легенды, что кровь Стражей волшебная. И болезни лечит, и клады показывает. Про это много страшных сказок есть. Как разбойник ранит Стража и находит клад с каплей крови, а дома его мать умирает, потому что этой капли не хватило, чтобы её вылечить... Еще рассказывают, что первые Стражи были детьми Императора. Они от власти отреклись, потому что было их тридцать три тысячи... Но стали Стражами над прочими людьми. Ну, это может и было когда-то давно.

– А ты чей сын? – поинтересовалась она с улыбкой в голосе.

– Не знаю, – спокойно ответил он. – Я подкидыш.

– Ой... – девушка снова замолчала на некоторое время. – Ну, ты выглядишь так же, как и все прочие в твоем поселке? Ты не отличаешься от них, как э-э... орки от гномов?

– Не-а... – усмехнулся он, вспоминая рассказ матери. – Совсем я на местных не похож. Как уголь со снегом.

– Вот как... – вздохнула девушка. – Ну и как, ничего, не дразнят тебя мальчишки?

– Да не, не очень. Я же приемы знаю, – он покрутил головой. – Ну и вообще, я просто так не дерусь, а уж если дам – так дам!

– Поэтому ты и в Стражи пошел? – не унималась собеседница. – Ради справедливости?

– Нет, это сами Стражи решают, кого к себе в ученики брать. Может, тоже талант какой-то высматривают, – он вздохнул. – Я, правда, не знаю, какой талант.

– Наверное, какой-то очень важный... – раздумчиво произнесла девушка. – Знаешь, я пойду, отнесу водоросли, ладно? Ты побудь тут, я потом еще приду.

– Куда же я денусь, – недовольно пробурчал незрячий и лег навзничь на меховое одеяло. У этих колдунов оказалось удивительно много разных вещей. Одеяла, посуда. И волшебный корабль, который тонет не навсегда... Что они хотят найти тут, в Долине?

Из соседней пещеры доносился шелест пергамента: там снова совещались над картой чужаки.

– Вот этот кружок, – убеждал кого-то тот, с певучим голосом.

По непонятной причине они не называли пленнику свои имена и не спрашивали его. Лежа в своем бесконечном мраке, он стал придумывать им клички, вспоминая уже знакомые голоса. Нежный голос девушки-синеглазки он называл про себя Бубенчиком. Колдун-целитель, пожалуй, вызывал в голове образ молодого петушка, еще неуверено, но звонко пробующего голос. Певучий говор другого колдуна напоминал печальный крик чибиса. Забияка огрызалась – чисто волчонок. А бас хрипел медведем. Детский голосок казался кукольным. А женщина выговаривала слова, будто взвешивая каждое, высказываясь редко и коротко. Как капли, падающие из водяных часов-клепсидры. Еще двое удивляли его странным отзвуком в их голосах, похожим на эхо. Два эха – струны и звенящего клинка. Один голосок он услышал только один раз. Женщина мелодично произнесла одно слово: «Воздух!». Он ощущал ее присутствие время от времени, она приносила ему воду, но всегда молча, подобно тени. Двое последних представлялись ему сказочными великанами, сложенными из огромных камней или бревен. Они говорили громко, гулко, но в обсуждениях участвовали редко, больше времени проводя в передней части пещеры, охраняя покой остальных. Это были, видимо, два могучих воина. Но если один говорил - как пламя гудело, то второй вызывал в памяти могучее дерево, которое терзает буря. Вулкан и дуб – подумалось пленнику.

Итак, Петушок и Чибис обсуждали что-то над картой. Медведь тут же ворчал, давал свои советы. Бубенчик возилась с котелком, слышалось звяканье. Волчишка и Куколка ей помогали, они то тихо спорили, то хихикали. Великаны Дуб и Вулкан были в дозоре. Небось, мокрые до нитки в этакую бурю. Потом будут шумно пить горячий чай и сушить одежду у сложеного Медведем очага. Струна разговаривала с Клинком. Тень листала книгу, слишком быстро переворачивая страницы. То ли искала нужную, то ли просто делала это машинально, слушая спор над картой.

– Если нас действительно не сочтут преступниками. Мы... сделали мальчишку калекой.

– Если бы просто мальчишку, – отзвалась Бубенчик.

– М-м? – удивился Чибис.

– Он ученик Стражей. Должен был стать Стражем, понимаете? И он... подкидыш. Не похожий на местных.

– Точно, все сходится! – неожиданно подала голос Тень. – Посмотрите сюда!

– Фью! – присвистнул Петушок. – Я думал, это сказки.

– Сколько ему лет? – напряженно спросил Чибис.

– Исполнилось двенадцать несколько недель назад... – растеряно ответила Бубенчик.

– А буря еще дня три продлится, как нам сказали, а? – Чибис говорил приглушенно и горько.

– Это проблема? – Петушок насторожился.

– Боюсь, что да. Он не понимает, что происходит, да? – Чибис вздохнул.

– Или притворяется очень талантливо, – хмыкнула Волчишка.

– Не похоже, – вступилась за пленника Бубенчик.

– Смотрите... Вы позволите? – извинился перед кем-то Чибис.

– О, конечно! – отозвалась Тень.

– Итак... дюжина лет границей тому является и неизбежное происходит. Жрецы сего народа управляются с сим легко, волшебное орудие используя. Без них же великая опасность есть в том, и разуму смятение, и телу ущерб.

– Куда же еще... ущеб-то... – пробормотал Медведь. – А тощий какой, как хвоинка!

– Что будем делать? – поспешно перебила его Куколка. – Надо ведь что-то делать?

– Вариантов несколько, – Чибис по-прежнему говорил напряженно. – Можно попытаться покинуть пещеру и отнести мальчика в поселок. Есть вероятность, что даже в бурю нас заметят сразу на выходе и помогут... во всяком случае ему.

– Всем идти не нужно, – возразил Медведь. – Четверо пойдут и довольно.

– А еще какие варианты? – сердито спросила Волчишка. Ей было ясно, что она не войдет в число четверых спасателей.

– Еще можно попытаться справиться самим. Но мы даже не знаем, с чем справляться. Эти изображения... слишком стилизованные.

– Скажи прямо – уродские! – фыркнула Бубенчик. – И не похожи ни капельки.

– Ну... да. В общем, справляться самим – огромный риск. И мы даже не знаем, чем рискуем. Может, он обезумеет или просто умрет на наших руках.

– Нет, это плохой план, – в голосе Бубенчика звенели слезы.

– Можно отправить одного из нас в поселок за помощью. Стражи... найдут нас тут.

– Звучит гораздо разумнее.

– Да, если посыльного не подстрелят на подходах к жилью, не разбираясь, кто он такой.

– Ну ясно же, что колдуна посылать нельзя, – ответила Волчишка. – Нужен воин...

– И желательно человек, – осадил ее Петушок. – Я переоденусь в доспех и пойду сам. Остальные чересчур необычно выглядят. Мы не можем рисковать. Мы так и не нашли ни словечка о вымороке.

– Но это невозможно, – в ужасе прошептала Тень.

– Почему? Все боги выбирали свой путь, – вздохнула Капель.

– Пойдем, я осмотрю его спину, – Петушок принял решение и не собирался спорить на этот счет.

Шаги приблизились к ложу незрячего.

– Пожалуйста, дай нам осмотреть твою спину, – попросила Бубенчик.ъ

– Зачем? – сердито отозвался пленник. – Я слышал, вы боитесь, что я могу умереть. Что за чушь вам взбрела в голову?