Клайд, Сэйт, Тиэрон и Аннарин обшарили все уголки здания. В кладовых обнаружилось множество сундуков, ящиков и кувшинов. Но поживиться там ничем не удалось. Если в кувшинах и было что-либо, оно давно высохло, превратившись в неопределенную труху. В ящиках глухо звякали ржавые железки, разпадающиеся в руках. Нельзя было даже понять, было это оружие или какие-нибудь косы-мотыги.

Порой с полки мягко падала связка меха, изъеденного насекомыми настолько, что поднять можно было только шелушащиеся лысые клочки потрескавшейся кожи.

А сундуки... некоторые из них послушно открывались ржавыми ключами, висящими по стенам кладовых, даря исследователям то горсточку мелких монет, то горсть бусин, то сложенные в коробочку осколки зеркала. Но многие давным-давно подменили притворы, хищные и коварные твари.

Отличить притвору от обычного сундука можно было только после того, как вставишь в скважину ключ и попытаешься отпереть тугой замок. Вот тут-то, вместо скрипа и грохота тяжеленной крышки, раздавалось порой клацанье челюстей, прорезывавшихся прямо по оковке.

Клайд пытался пинать сундуки, стучать по ним посохом, но вышло только хуже: хозяйственные купцы не скупились, видимо, на защитные заклятья для своего добра, и от мирного ларя с грудой черепков внутри, тоже можно было получить сдачи, и весьма чувствительно. Поэтому роли распределили так: Тиэрон и Аннарин отпирали сундуки, а маги старались сразу погрузить в сон те из них, которые оказались притворами. Или уж поправляли здоровье рубящим тварь бойцам.

– У меня магическая энергия в амулете уже поднялась на половину узора! – показал Клайду Сэйт. – Словно мы снова на охоте!

– Но до чего ж эти дундуки надоели! – в сердцах пнул очередной экземпляр купеческой обстановки маг. В ответ ему лязгнула железная челюсть, чуть не вырвав клок желтой робы.

– Тьфу, пакость! – разозлился Клайд, отскакивая в сторону и припечатывая притвору к полу «Корнем дриады». Воины в два удара добили тварь. Наградой им стало жалкое колечко с желтым камушком. Посовещавшись, они решили возвратиться в центральный зал, отложив войну с сундуками на потом. Было очевидно, что ничего полезного в кладовых не уцелело.

В зале вовсю кипела работа по обустройству. Гномы отломали где-то крепкие мореные доски и починили двустворчатую входную дверь. Судя по узорам, это были дубовые панели, украшавшие какую-то из комнат. Теперь Кузьма налаживал на двери бронзовый засов толщиной в руку, а Седди, устало опустившись на массивный стул, сколачивал какое-то подобие самострела.

– Поставим тут на ночь в дверях. – пояснил он Клайду. – Мало ли кто сунется!

Девушки тоже потрудились на славу. Выскобленый почти добела стол был уставлен глиняной и металлической посудой, которую они отмывали в ушате и сортировали. С одного края высились пивные кружки, кубки, изящные серебряные чашечки и деревянные ковши. С другого поднималась стопка мисок и тарелок, таких же разномастных. Над огнем, разведенном в огромном очаге, булькал котелок с похлебкой, вкусно тянуло дикой мятой и земляникой из котелка с чаем.

Марусенька притащила из леса очередную охапку белесого мха, который космами висел в этих местах на деревьях, как растрепанные гномские бороды.

– А мох зачем? – удивился Сэйт. Тиэрон и Аннарин за его спиной невольно переглянулись. Обоим воинам не раз приходилось сооружать походную постель из мха, травы или сухих листьев. В каждом заплечном мешке у караванщиков нашелся чехол из паучьего шелка, свернутый в комочек не больше яблока. Клайд и эльфы стали помогать Марусеньке набивать их мхом. Вышли отличные тюфяки – мягкие и упругие.

Девушки осмотрели будущие постели и затеяли спор, где лучше расположиться на ночлег. Если бы это был всего лишь привал, отдых на несколько часов, все легли бы у затухающего очага, сохраняя тепло. Но им предстояло прожить в форте некоторое время в надежде сбить со следа врагов, и девушки выразили желание спать отдельно. Но воины дружно запротестовали. Разделять силы в их ситуации было по меньшей мере опрометчиво. Поэтому, кряхтя и обливаясь потом, мужчины все вместе приволокли в зал несколько двустворчатых шкафов. Составив их углом, выгородили тут же в зале спальню для девушек, а в проходе между массивной мебелью дамы тут же натянули занавеску из той ткани, что подарили Лемвен в Глазе Бури. Теперь можно было наблюдать только мелькание сапожек и босых ног между резными ножками шкафов, да различать колеблющиеся силуэты на ткани.

– Что они там делают? – заинтересованно спросил Сэйт у Клайда. Клайд пожал плечами. Помыть руки можно было и в медном умывальнике в дальнем углу зала. Наряжаться к ужину в походных условиях их подругам вряд ли взбрело бы в голову. Тем не менее, за шкафами шуршала ткань, журчала вода и раздавалось сдавленное хихиканье. Наконец, девушки вышли как ни в чем не бывало и занялись ужином.

– По-моему, они причесывались! – высказал редкую наблюдательность Тиэрон.

– Водой? – изумился Аннарин.

– Ну. – кивнул темный эльф с видом знатока. – Намочили волосы, что бы легче чесать.

– А-а... – задумчиво протянул Сэйт.

Девушки покосились на мужчин и фыркнули как по команде.

Похлебка была сварена из диких кореньев и остатков сушеного мяса. Ее было много, горячее хлебово согревало желудки, но оставляло смутное ощущение несытости. Их запасы стремительно подходили к концу. Нужно было либо искать съедобную дичь, либо отправлять кого-то в Орен за провизией. Идею охоты решительно отвергли все. Но путешествие в город тоже не было простым делом.

– Лучше, если я туда пойду. – заявил Кузьма. – Я из вас всех самый неприметный.

– Почему это? – раздались голоса. Всем присутствующим хотелось взять эту миссию на себя.

– Ну смотрите сами. – хлопнул ладонью по столу гном. – Клайда и Вивиан могут знать, потому что кого-то из них искал нюхач. Сэйта знает Торионел лично и все его прихлебатели. К тому же, эльфам трудно перепутать его татуировку с какой-то другой. Они-то ее читают, как вывеску в трактире. Знают они и Аннарина. После встречи с нюхачом глупо рассчитывать, что его все еще числят погибшим. Седди приметен из-за своей ноги. Когда нюхач выдал себя, парень как раз ее перестегивал, шпион не мог этого не видеть. С Тиэроном и Лемвен Торионел сражался, и мог тоже их запомнить.

– А я? – пискнула Марусенька. – Меня никто не знает!

– А ты будешь форт охранять. Я тебе особое задание дам. – не терпящим возражений тоном сказал Кузьма. Гномишка пошмыгала носом, но не придумала, что возразить.

– Ну, что ж. – вздохнул Клайд, которому совершенно не хотелось отпускать Кузьму одного. – Может, через пару дней станет поспокойнее, и ты сможешь отправиться в путь...

– Нет, парень. – покачал головой старый друг. – Поспокойнее не станет. Да и мы на подножном корму ослабнем, а то и вовсе заболеем. К тому же, я из вас самый гораздый тяжести таскать. Потому утречком и отправлюсь. А до того мне с этими двумя нужно кой-чего поделать. – и он указал ложкой на Марусеньку и Седди.

После ужина трое гномов уединились в углу зала, Вивиан и Лемвен мыли посуду, а Клайд и Аннарин помогали им. Сэйт и Тиэрон устанавливали самострел напротив входной двери, потом тщательно проверяли все внутренние засовы. Неизвестно, что, кроме притвор, могло завестись в заброшенном здании и выползти ночью из своего логова. Да и враги могли попытаться проникнуть в форт с тыла. Девушки подавленно молчали. Это приключение становилось все более опасным. Оно уже совсем не походило на увлекательное путешествие.

Из угла доносился приглушенный бас Кузьмы:

– Расслабляйся, совсем, значит, как пустой мешок. И мягче, мягче! – То и дело гномы по очереди ложились на широкую лавку, но Кузьма сгонял их и снова что-то недовольно втолковывал.

– Чего это он их гоняет? – поинтересовался Клайд у Тиэрона. Тот, проведший много лет бок о бок с гномами, пояснил:

– Учит притворяться мертвыми. – эльф с сомнением покрутил головой. – Не знаю, получится ли. Доникор говорил – не простое это дело, если по-хорошему, то лет сорок нужно учиться. Тогда и впрямь ни тварь, ни разумный не отличит от убитого.

– Ну и зачем им это сейчас? – пожал плечами Клайд. – Неужели Кузьма задумал их в разведку отправить?

– А зачем в разведке мертвыми притворяться? – потряс головой Тиэрон.

– Ну, я не знаю. Подкрасться к лагерю врагов и лечь на видном месте. – вдохновенно придумывал маг. – Те сбегутся – что за труп, да еще два, зачем? Приволокут в лагерь и бросят где-нибудь. Без всякой охраны, разумеется. Ну и полежать, послушать несколько часов, а потом сбежать потихоньку.

– В жизни ничего глупее не слышал! – возмутился эльф. – Ты представь себя на месте врагов: притащили тебе какие-то трупы, бросили где-то в угол, к помойной яме скорее всего. Это если у тебя в подчинении нежити нет, а то их прямо в котел отправят. Разве ты пойдешь к этой помойке и будешь над вонючими гномами торжественно рассказывать, какие у тебя планы да чего тебе нужно?

– Да... – почесал затылок маг. – Пожалуй, ничего этак не разведаешь.

– А потом, мнимая смерть – она магическкую энергию требует. Поэтому ни о каких часах и речи не идет, считанные минуты.

В этот мемент в углу завозмущалась Марусенька:

– Не по мне это, дядь! Я лучше бы вот секиру твою взяла, больше толку было бы!

– Ну, секирой ты много не навоюешь. – покачал головой Кузьма. – А живая да безоружная ты в случае чего важнее мертвой, но с оружием в руках.

Марусенька насупилась и снова начала послушно раз за разом мягко обтекать на лавку.

– Не выйдет у нее. – вздохнул Тиэрон, и добавил, понизив голос. – Думаю, Кузьма девчонку просто отвлекает, что бы за ним не увязалась.

– Похоже на то. – согласился Клайд, вполне понимая чувства гнома. Тащить с собой этакую егозу страшнее, чем тут оставлять.

– А Седди зачем тренироваться? – задумался вслух маг.

– Что бы ему обидно не было. Он ведь все еще переживает, что будет нам обузой, хотя вон как ловко на своей деревяшке по лесу скачет. А тут задание от старшего – и вроде он при деле.

– А мы что делать будем? – спросил Сэйт, как раз подошедший к собеседникам.

– С сундуками разбираться. – невесело усмехнулся Клайд.

– Да уж, перспектива! – вытирая руки полотенцем, присел на трехногий табурет у стола Аннарин.

– Нам сейчас на рожон лезть ни к чему. – Вивиан, оказывается, отлично слышала их разговор.

– Силы неравные. – уныло кивнула Лемвен.

– Нужно отправить весточку в Гильдию Магов! – предложил Клайд.

– Но кто ее отнесет? – усомнился Тиэрон. – Тут до города-то дойти проблема, а гильдия ваша где?

– А если Кузьма на почту заявится, как бы там его не перехватили! – добавила Лемвен.

– А не нужно идти. – Клайд зашарил по карманам. – Мы же у драконьего всадника кристаллов набрали – в том числе и самоотправляющиеся, которые маг-почтовик уже зарядил. Говори да посылай.

– Не знаю. – Аннарин тоже разделял сомнения темного. – Может оказаться, что наши послания отправятся прямиком к Торионелу. Неизвестно, кто и как ему эти кристаллы заряжал.

– Разумеется, такая вероятность есть. – в Клайде снова вспыхнул азарт. – Поэтому мы должны так составить послание, что бы наши маги его поняли, а Торионелу оно показалось бы полной чушью. Например: «Подносчик голубых бутылок с товарищами опасается кукловода»

– Не годится! – замотал головой Сэйт. – Ну совершенно не годится. Во-первых, про кукловода он может и понять. Во-вторых, совершенно непонятно, где нас искать. В третьих, если послание будет таинственное, Торионел поймет, что это шифровка. И утроит усилия по нашему поиску. Кристалл свой опознает и сообразит, что далеко от места гибели дракона мы уйти не могли.

– Давайте думать! – вынул из сумки вощеную табличку Тиэрон. Как все караванщики, он почти не расставался с ней. Отпечаток чернилами с мягкого воска позволял сделать мгновенную копию расписки или счета, не занимаясь нудным переписыванием. Поэтому торговцы умели писать как обычным, так и зеркальным письмом.

– Сначала давайте посмотрим, вдруг там изображение передается! – вспомнил свой скудный опыт переписки Клайд.

Кристаллы высыпали на столешницу и внимательно осмотрели.

– Похоже, так оно и есть. – вынес вердикт Аннарин. – Хорошие, крупные кристаллы. Эти обязательно картинку сохранят в себе.

– Значит, кроме запутанного текста нам нужен еще и маскарад! – воскликнула Лемвен.

– Кто же из нас больше всего для этого подходит? – шифровальщики стали переглядываться и предлагать разные варианты:

– А если Сэйта девушкой нарядить? Вуальку ему надеть...

– Лучше Лемвен – парнем. Мечи в руки и шлем натянуть...

– А почему тогда Лемвен, а не кого-то еще?

– А... ну... отвлечь внимание!

– Тогда уж лучше ей шлем-то надеть, а все прочее снять. Внимает отвлечет – гарантированно! – хихикнул Тиэрон.

Лемвен вооружилась медной сковородкой и пригрозила раздеть для пользы дела кого-то другого, предварительно наставив ему побольше синяков для пущей неузнаваемости.

Ничего не придумывалось. Сэйт задумчиво шкрябал стилом по восковой табличке.

– Давайте сначала текст, что ли, сочиним. – уныло протянул он. – Клайд, ты с Кселлой общался больше всех, как бы ей намекнуть, что это мы?

– Дай подумать... Она мне мечи подарила и робу... может от этого плясать?

– Хм-м... – эльф постучал по зубам деревянной палочкой. – А чего-нибудь она про тебя знает такое, чего никто не знает?

– Ну... совсем никто – нет. Но она, например, знает, как меня в той реальности звали, во время Испытания.

– Уже хорошо. Назовемся тем именем, сразу будет ясно, от кого. А как сообщить, что нас преследует Торионел?

– Я говорила им о Торионеле, когда меня нашли в шахте. – смешалась Вивиан. – И, похоже, они тогда уже догадывались о его участии в заговоре.

– А ты в Клайдовом сне тоже была, правильно? Значит, послание от Далка, сообщить, что Ика встретила... нет, все вместе встретили знакомого Ики. Непонятно выходит.

– Может, так: «Пишет вам Далк, тра-та-та, всякие вежливости. Дескать, повезло найти кристалл возле убитого дракона...» – почему нет? Мало ли, кто мимо проходил? Это Торионела не насторожит. – Сэйт торопливо застрочил стилом. – Дальше как-нибудь так: «Благородный эльф, который Ике предлагал к нему в услужение поступить, теперь согласен нанять нас вместе.»

– Ха... Ничего себе! – хлопнул в ладоши Тиэрон.

– А место?

– Дальше пишем: «Ученик лекаря, в спешке собираясь забыл дома книгу своих лекарских рецептов. Пришлите нам их поскорее, книга та лежит на полке в его комнате, обложка зеленая, буквы коричневые.»

– Не слишком ли витиевато? – нахмурилась Лемвен.

– Да ну, обычное письмо какого-нибудь наемника с компанией, случайно нашедшего по дороге кристалл. Делать ему нечего, сидит у костра вечером и болтает все подряд.

– Ну, ладно. Найдут они в твоей книге про форт, а дальше про опасность? «Хочет нанять» – как-то слишком мирно. Может, наоборот, уволить?

– Нет, придумал! – обрадовался Клайд. – «Благородный господин, к которому Ика нанималась, воспылал к ней страстью, и нам пришлось уносить оттуда ноги. Не знаю, гонится он за нами ли нет...»

– Лучше не нужно про погоню. Это уже подозрительно. – помотал головой Сэйт.

– Ну, тогда: «Благородный господин, у которого весной служила Ика, отправился охотиться на север».

– Уже лучше!

Сочинение послания продолжалось еще некоторое время. Потом так же горячо обсудили, кто будет изображать Далка. Клайд убедил всех, что это должен быть Седди – потому как Далк все-таки был гномом.

– А может, Кузьму попросить? Кселла его знает, разом сообразит, от кого послание.

– Да, но тогда и его враги будут знать в лицо. Торионел запомнит на всякий случай – хотя бы за кристаллы уворованные отомстить. А Кузьма как раз в город собрался. – возразил Аннарин.

Придя, наконец, к единому мнению, друзья принялись гримировать Седди. Прежде всего вычернили ему волосы и бороду сажей. Клайд аргументировал это тем, что Далк был редким темноволосым гномом в своей реальности, к тому же это меняло облик гнома до неузнаваемости. Начернили ему брови, придав суровый вид, а для пущей примечательности соорудили повязку на левый глаз. Клайд нарядил гнома в свою робу и дал ему в руки доставшиеся от Кселлы двойные мечи. Посадили гнома у горящего камина и развели огонь пожарче. Изображение в кристалле должно было получиться затемненным, плохо различимым на фоне огня, и в то же время подтвердить версию о наемнике, сидящем у костра.

Помимо прочего, ему повесили на шею самодельный клайдов пропуск в Сердце Гор, так, что бы его было хорошо видно. Седди затвердил текст письма и несколько раз потренировался произносить его так, будто придумавает на ходу: а что бы еще сказать? Помимо сообщения о форте, об «охоте» Торионела, они сумели втиснуть в послание фразочку о том, что «Юния с нами не пошла» и что «за учеником лекаря увязался в лес его брат». Сэйт и Аннарин разом хмыкнули на эту фразу, но придумать что-нибудь поумнее не смогли. Караван, Южные Пустоши и Чашу решили не поминать ни в каком виде. Это все было слишком памятно Торионелу и совершенно ничего не говорило магам из Гильдии. Адресовать послание напрямую Кселле тоже остереглись, подписали его «Илис, для Крошилы».

Когда Седди произнес все, придуманное шифровальщиками, кристалл зазвенел и растаял в воздухе. Гном принялся яростно отскребать сажу с волос, сердито бурча про разную големскую ерунду. Марусенька поливала ему водой на руки и рассказывала, кто такие Кселла и Илис, заодно повторив еще раз всю историю Преобразования.

Наутро в лесу стеной стоял вязкий болотный туман. Сырость вползала в приоткрытую створку двери и медленно оседала на плитах пола скопищем мельчайших капелек. Запах каких-то цветов мешался с запахом гнилой воды. Кузьма коротко махнул друзьям рукой и растворилсся в белой пелене. Дверь поспешно заперли на засов. В слепом полумраке туманного утра повсюду мерещились подозрительные шорохи и взгляды.

И потекла в форте скрытная жизнь. Полная тревожного ожидания. По рассчетам знавших эти места Аннарина и Кузьмы, выходило, что за двое суток гном должен добраться до Орена.

Закупить продукты, не привлекая внимания сородичей и посторонних наблюдателей необычной для гнома спешкой – еще день. Ходить по лавкам, торговаться с лотошниками, даже попытаться продать самому что-нибудь, но потом снова заняться закупкой... Кузьму не нужно было всему этому учить. И затем нагруженному провизией гному, потребуется еще дня три-четыре на обратную дорогу.

Таким образом, выходило, что Кузьмы не будет целую неделю. Каждый попытался найти себе занятие в форте, что бы не сойти за это время с ума от безделья и беспокойства.

Марусенька обшаривала чердак и крышу здания. На крыше, в колючих зарослях ежевики, попадались первые ягоды, а по краям росло множество крупной земляники. Там же гномишка собирала мяту и дикий лук. На чердаке она обнаружила какие-то грибы, уверяя всех, что они вполне съедобные. Однако, проверять это отказались все, кроме Седди, который мужественно прожевал пару ложек блюда из этих поганок, но потом находчиво заявил, что грибы слишком волокнистые, наверное, переросли. Марусенька еще пару раз попыталась сдобрить грибами похлебку, но от всеобщих протестов сдалась, и оставила грибы в покое.

Сэйт отыскал в верхних комнатах несколько свитков с совершенно выцветшими чернилами, и решил записать на них краткую историю их путешествия-бегства, начиная от сбора урожая.

Чернила он смешал из сажи и толченых синих цветов, которые в множестве росли в лесу.

Аннарин и Тиэрон организовывали караулы, проверяли засовы и мастерили один за другим тяжелые, неуклюжие самострелы. Эти корявые подобия арбалетов снаряженные единственной стрелой, они расставляли напротив окон и дверей в зале, на ночь прикрепляя к ним сторожевые веревки.

Лемвен взялась шить менее опытному в кочевой жизни Сэйту чехол для тюфяка, благо паучьего шелка среди ее запаса тканей было предостаточно. Правда, тюфяк у нее выходил не белый, как обычно, а разукрашенный яркими цветами, но деликатный Сэйт уверял швею, что так даже красивее.

Клайд очень надеялся использовать свободное время для укрепления своих отношений с Вивиан. Конечно, она должна была сама догадываться, что маг неравнодушен к ней, и дажее более того. Но мужчине вообще-то полагается сказать девушке что-нибудь этакое первому, не дожидаясь, пока она догадается обо всем сама и даст ему знать об этом.

Однако, будто какое-то заклятье действовало на парочку. В первый раз Клайд позвал Вивиан осмотреть найденные книги, пользуясь тем, что Сэйт увлекся своими записями. Но разговора не получилось – девушка действительно с интересом разбирала пожетлевшие страницы, а когда Клайд собрался с духом, чтобы взять ее за руку и произнести хоть одно слово, в комнату с топотом влетела Марусенька и позвала их обедать.